Данная статья является второй в цикле «Как создать антихрупкое государство», поэтому часть вводных понятий при необходимости можно почерпнуть из первой статьи цикла «Как создать антихрупкое государство. Земля».
Что такое деньги? В некоторой степени, правовую основу современного российского рубля вводит Закон РФ от 25.09.1992 N 3537-1 «О денежной системе Российской Федерации», а следом 86-ФЗ от 24.02.2021: банкноты и монеты (в безналичной форме – это уже денежные средства), выпущенные Банком России. Упомянутый закон также фиксирует отвязку российского рубля от золота (отсутствие официального курса рубля к золоту) и его обеспечение только активами Банка России, не больше (советские деньги, к слову, обеспечивались и золотом, другими ценными металлами и другими активами Госбанка СССР в соответствии с его Уставом). Комментарии к Гражданскому Кодексу Российской Федерации также дополняют философский аспект денег: это, по сути, вещь. С таким толкованием согласны не все авторы экономических учебников и теорий, дающие определения деньгам, например: деньги – это товар и/или обязательства эмитента и/или эквивалент производственных/общественно-производственных отношений. Комбинаторное многообразие налицо. Авторы придерживаются мнения Аристотеля: «Деньги стали деньгами, не по своей внутренней природе, а в силу закона; и в нашей власти изменить это положение и сделать их бесполезными». С этой точки зрения отношение Аристотеля к деньгам антихрупко как для индивида, так и для государства. Однако, по мнению авторов, имеет смысл ввести уточнение: деньги – это продукт веры в их всемогущество, с которым пытаются вести борьбу все известные религии с различной степенью убежденности и успеха. Либеральная идея возводит деньги в абсолют, который нередко ассоциируют с абсолютным злом, называя его разными именами, в зависимости от религиозных и культурных предпочтений. Это делает основную функцию денег хрупкой: и для индивида, и для государства. Вероятно, крайности – отказ от денег или их абсолютная власть – не могут стать функциями «антихрупкого государства», но в любом случае для нашей цели следует определить их необходимые и достаточные роли. Попробуем разобраться.
Деньги — дать свое определение и его функций, включая инвестиционную функцию.
Начнем с бытового уровня: платежная функция денег. Вряд ли кто-то станет отрицать, что деньги нужны в современном обществе, для элементарного выживания: покупать еду и питье, приобретать жилье, покупать проезд, оплачивать проезд и развлечения и, авторы просят прощения у романтиков покупать любовь или продолжение рода – кому как менее цинично звучит. Другими словами, за все надо платить, а под оплатой перечисленного подразумеваются, конечно же, не только деньги: платить приходится и временем, и вниманием, и влиянием, и другими ресурсами, имеющимися у человека. Тем не менее, деньги – наиболее универсальный, конвертируемый, ликвидный и, наконец, самый популярный инструмент для покупки/продажи услуг и товаров. И не только…
С другой стороны, деньги, хоть и популярный, но не главный инструмент для выживания, поскольку их эффективность зависит от системного состояния общества. Например, они не работают в некоторых сложно прогнозируемых на бытовом уровне случаях: обстоятельствах непреодолимой силы, гиперинфляции, изоляции от общества и в прочих экстремальных случаях. Иначе говоря, деньги работают только до тех пор, пока существует вера в их силу. Без этого деньги перестают работать. Авторам очень нравится диалог из «Игры тронов» перед осадой города, в котором довольно подробно объясняется причина избавления от известных воров: как только начинается осада, запасы еды из погребов стремительно пропадают, а воры столь же стремительно обогащаются, поскольку люди готовы отдать все во время голода. Другими примерами могут послужить недавняя трансформация экономики после уничтожения СССР и переход на бартерные сделки в условиях стремительно падающей платежеспособности легитимных денег. Таким образом, выживание (или платежная функция денег) выполняется только в определенных условиях и является, скорее, тактической функцией, антихрупкой для функционирования экономики в долгосрочной перспективе, но хрупкой для индивидов.
Также с древних времен деньги несут функцию накопления богатства (сбережений): компактный и общепризнанный инструмент в нормальных условиях. Однако эта функция до изобретения капитализма содержала в себе проблему для экономики, поскольку накапливаемые деньги в виде золота и драгоценностей практически полностью выводились из оборота и становились для экономики «мертвым грузом». Происходило это по нескольким причинам. Первая: если обладатель богатства не был основательным мотом, то большая часть денег не тратилась, так как на удовлетворение повседневных потребностей их требуется значительно меньше, чем их имеет богатый человек. Причем, чем богаче обладатель, тем меньший процент от общего богатства он тратит несмотря даже на траты на поддержание статуса и амбиций как бы обязательные. Вторая: приток новых денег в виде благородных металлов и драгоценностей происходил за счет межгосударственных грабежей, включая войны; и добычи в рудниках, которые опять же принадлежали богатым подданым или монархам. Это безусловно, стимулировало и расширяло экономику, но не слишком стабильно и эффективно. Таким образом, деньги имели стратегическую роль накопления богатства, в меньшей степени подверженную влиянию условий – антихрупкую для индивидов, но хрупкую для экономики в целом. Почему «имели», разберем ниже.
Несомненна роль денег как отражения статуса (уважения) в иерархии общества. В некоторой степени это очевидно – имея больше денег можно нанять большее количество слуг, иметь больше жен//обзавестись большим количеством и/или любовниц (что и где допустимо//дозволено), построить больших размеров дом или дворец, спонсировать профессиональных льстецов, архитекторов, художников, писателей, композиторов и прочих восхвалителей//восхваляющих щедрости//щедроты спонсора. С другой стороны, в периоды интенсивного роста появляются люди с «молодыми» большими деньгами, которые могут позволить себе оплатить статусное окружение, не являясь при этом элитой. Очень скоро они это понимают: и купить, оказывается, могут далеко не все, хоть и деньги есть; и члены элитной иерархии всячески намекают, подчеркивают, а то и прямо говорят, кем на самом деле являются «нувориши». Сообразительные нувориши быстро понимают, что деньги – это еще не все, и всеми силами пытаются вписаться//влиться//войти в действующую элиту общества. Благодаря этому спросу тут же появляется множество посредников, часть которых действительно является проводниками в элиту, а часть — статусными или беспрецедентно наглыми мошенниками. Результат соответствующий//налицо. Даже знаменитый Рокфеллер был вынужден исхитряться//прибегать к ухищрениям, чтобы войти в элиту. Именно по той же причине далеко не каждый богач может купить себе недвижимость в центре старых городов Европы. По этой же//ней же причине в постсоветской России //было/стало модно// нанимать себе многочисленную охрану//многочисленные составы охраны с мигалками, хотя и убивать никто не собирается (да и не модно уже за исключением особых случаев), и охрана мало чем поможет, если все-таки соберутся убить – но на кого-то впечатление производит и создает видимость удовлетворения спроса.
Между тем, сравнительная степень денежного вознаграждения, явная и неявная, расставляет приоритеты в развитии/деградации общества. Для примера достаточно ответить себе на простой вопрос: хотите ли вы, дорогой читатель, чтобы ваши ближайшие потомки (дети, внуки) посвятили свою жизнь карьере учителя, доктора или ученого. Возможно, Вы даже ответите утвердительно, понимая, что текущий тренд изменится, и эти профессии вернут себе былое уважение. Однако, невозможно спорить с тем, что именно из-за денег эти профессии лишились уважения и профессионалов в числе своих представителей. Остались только паладины. Устами Медведева элита четко выразила свою позицию. Можно сколько угодно вещать о высокой, важной, духовной роли учителей, врачей, ученых, но их покупательная способность в сравнении с остальным обществом однозначно и без иллюзий демонстрирует их социальное положение. Таким образом, статусная функция для индивидов хрупка, а для экономики в целом — антихрупка. Или нет? Пока с уверенностью можно сказать, что чем больше порядок денежного притока между противоположными полюсами социального благополучия, тем менее стабильно общество, в котором наименее обеспеченная часть стремится раскулачить обеспеченную, обычно не добираясь до самых верхов, но «вырезая» по дороге к монархам «средний класс». Само собой, такие события активно используются и готовятся элитными группировками для изменения элитного расклада в свою пользу. Вероятно, после участившихся казней монархов элиты перестали стремиться концентрировать высшую власть в руках первого лица, выставляя «демократически избранные» институты для «шапочного разбора». Более того, во многих странах в той или иной форме реализованы ограничения разрыва в доходах граждан во избежание массовой резни. Впрочем, с падением основного государства-носителя социалистической идеи; элиты, по всей видимости, решили, что платить за сохранение status quo чересчур обременительно; и последовательно снижают лишние издержки – это можно наблюдать во всех странах, где имелись таковые. Согласно логике сказанного, сама статусная функция денег безусловно необходима для антихрупкого государства, но ее производная функция – разница доходов подножия и вершины пирамиды – должна ограничиваться и снижаться в случае роста напряжения в обществе.
Как следует из вышесказанного, роль денег как действующего элемента власти, в том числе и распределение с их помощью ресурсов, неотъемлема. Как уже было показано ранее, элита регулирует ключевые для себя денежные операции.
Можно написать – «роль элиты состоит не только в ограничении денежных операций, но и в том, чтобы направлять их», однако воплотить это в жизнь не получится. Система очень быстро деградирует; и любой активный вождь туземного племени, которого система, как правило, на первом этапе просто не замечала; своим действием или бездействием негласно участвует в регулировании денежных потоков.
По молодости одного из авторов несказанно удивляла малая в сравнении с коммерческим сектором оплата труда государственных служащих; работников государственных или окологосударственных компаний (вот даже депутаты Государственной Думы публично недавно сетовали). Такой подход немедленно образует «серые» и «черные» схемы «софинансирования» чрезвычайно лояльных и ключевых работников. Неликвидные и неугодные живут при этом на одну зарплату. Практически проклятые. Системных участников «софинансирования» в случае проступков можно без лишних хлопот наказать, т. е. временно или окончательно лишить дохода. Очень «способствует» росту лояльности! Непосредственных «казначеев», получающих разными способами деньги и распределяющих их непосредственно внутри, можно в любой момент привлечь к уголовной ответственности, если они нежданно заиграются в «Бога», начнут вести себя странно или ими по какой-то причине придется пожертвовать. Тоже очень способствует беззаветной любви к «Господину»! Таковы правила игры. Понятно, что эта система хрупка для индивида, но является ли она антихрупкой для экономики или власти? Чертовски интересный вопрос!
Сравнительно недавняя раскрутка скандала с «дворцом Путина» немного проливает свет на причины существования такой системы. Сколько получает президент России? Согласно декларации на kremlin.ru, его доход составляет 9,7 миллионов рублей за 2019 год, т. е. примерно 800 тысяч рублей/месяц. Это зарплата директора небольшой компании из категории малого/среднего бизнеса, по крайней мере в Москве. Сколько получают при этом главы больших банков и нефтегазовых холдингов, найти несложно, равно как легко заметить, что доходы их заметно больше несмотря на то, что они опосредованно являются вассалами/донорами власти. Зная доходы даже не слишком высоких функционеров власти, воображение экстраполирует доходы президента в заоблачные значения, что естественным образом стимулирует разного рода деятелей (включая, само собой, политических террористов) искать этому доказательства. Почему так? Хотя бы потому, что на людей, которые получают 10 тысяч рублей/месяц и меньше, даже такой доход производит неизгладимое впечатление; поэтому любая информация о «сверхдоходах» будет вызывать сполохообразные реакции работающего населения, не говоря уже о пенсионерах, которых поставили за грань выживания. Но интересно другое: почему человеку, олицетворяющему управление страной с такими богатствами, ее народ отказывает в соразмерном денежном вознаграждении? Ваш начальник получает меньше Вас? Или вы себе так представляете: закончился президентский срок – Путин возвращается в свою квартиру в Санкт-Петербурге 77 м2 и с соседями за «рюмкой чая» вспоминает былые времена? Нет, конечно, никто не говорит, что народ при этом должен жить в нищете, но не надо равнять руководителя страны с «отдыхающими» во дворе дома. Личное мнение авторов: текущая система управления властью с помощью денег хрупка, но сама управляющая функция денег в иерархии власти – антихрупка.
Вернемся к форме денег и попробуем ответить на вопрос: почему функция накопления у денег именно «была». В исторической ретроспективе у денег всегда была функция менового посредника, поэтому их физическая форма с течением времени закрепилась за медными, серебряными и золотыми монетами – очевидно, в силу их химической инертности в нормальных условиях. Покупательная способность денег (они физически были представлены драгоценными металлами) была относительно стабильна за исключением тех случаев, когда монеты намеренно изготавливали с использованием менее ценных металлов. Само собой, ценообразование в принципе несколько сложнее, однако в целом ценность денег с течением временем не изменялась. Двигателем «прогресса» стали всеми нелюбимые ростовщики, которые выработали принцип «работы» капитала: «выдать деньги под процент – получить с процентом». В условиях практически постоянной денежной массы доля капитала у ростовщиков стабильно росла, что легко проверить математически. Риски невозврата кредита элитой, чем грешили и монархи, компенсировались преференциями и протекциями со стороны власти, преобразовавшими прибыль в другую форму. Безусловно, любви к ростовщикам рост их благосостояния не добавлял, но отказаться от их услуг при осуществлении проектов без системного накопления капитала было сложно. Это противоречие великолепно описал Шекспир в «Венецианском купце». Трансформация ростовщиков в банки, которые стали оперировать не только собственными средствами, но и начали привлекать средства богатых граждан, выплачивая процент за пользование их деньгами; расширила финансовые возможности банков и позволила уже не просто получать преференции у власти, а еще и устанавливать власть самостоятельно. Это можно наблюдать в истории многих государств начиная с Великобритании.
Безусловным прорывом стало внедрение бумажных денег: несмотря на то, что бумажные деньги позиционировались как эквивалент монетам, тем не менее выпускали их по необходимости больше, что решало финансовые проблемы эмитента в краткосрочной перспективе, но неизбежно снижало покупательную способность и, собственно, стоимость бумажных денег. Совершенно гениальный ход – назначить эмитентом денег не государство, а частную компанию, следом отменить обеспечение бумажных денег золотом с принятием Бреттон-Вудской системы — сформулировать новое слово в стоимости денег. По сути, буквальная стоимость денег исчезла, точнее, стоимость можно назначить любую. Больше того, идеологически в логике капитализма деньги теряют в стоимости, если они просто лежат, а не находятся в обороте. Собственно, проценты по банковскому вкладу и отражают тот минимальный доход от вложенных денег с минимальным риском, который не покрывают на сегодняшний день даже официальную инфляцию. Хотите больше – используйте более рисковые инструменты, а там свои хищники поджидают лохов, пардон, инвесторов, и это, впрочем, не значит, что на них нельзя заработать. Однако в сознании людей функция накопления денег никуда не исчезла: даже при использовании банковских вкладов, а не просто накоплении денег на счетах или в стеклянной банке; она в лучшем случае снижает потери покупательной способности их обладателя, но даже не компенсирует их. И это только если никаких экстремальных экономических процессов не происходит: добровольной сдачи валюты, конфискации/ареста/налогообложения денежных средств со счетов, гиперинфляции и т. д. Ах да, есть еще очень интересная традиция: инвестировать в казначейские бумаги США в добровольно-принудительном порядке. Что характерно, когда какой-нибудь стране-инвестору неожиданно вздумается снизить объем своих инвестиций с благим желанием повысить собственную ликвидность, им вежливо отказывают, а у особо упорных неожиданно несчастье приключается – переворот с казнью первого лица или что-нибудь в этом духе. Вообще, надо признать: американские финансисты весьма изобретательны; Остап Бендер с его четырьмястами «относительно честными способами отъема денег» отдыхает.
Еще большим прорывом стало снижение оборота наличных денег и перевод денежных операций в электронную форму: деньги даже печатать не надо. А поскольку абсолютное большинство людей плохо понимает используемые технологии, то и потерять электронные деньги стало совсем просто, а с применением облачной электронной подписи – не только денег, но и имущества. Грядущее повсеместное использование биометрической идентификации еще больше усугубит беззащитность индивида по тем же причинам. И если вдруг кто уповает на Биткойн как на средство спасения или будущее экономики, то не стоит строить иллюзий: этот инструмент еще менее понятен большинству, а потому несет в себе еще больший риск, в силу поверхности его понимания. Кроме того, электронные денежные средства несравненно проще присвоить, заблокировать и украсть, что и происходит уже сейчас. Следовательно, электронные деньги, в какой бы форме они ни были, еще были хрупки для индивида в роли выживания, накопления и власти, поскольку индивид контролирует их в минимально возможной форме. Как ни странно, но для государства электронные деньги также являются хрупкими, поскольку наше государство, да и не только наше, не контролирует на данный момент большинство технологических процессов, связанных с электронным деньгами. Исходя из текущих реалий можно предположить, что транснациональные корпорации на данный момент имеют все возможности реально контролировать электронные деньги во всем мире.
Пожалуй, подведем итоги. Функции денег в их современной форме за всю свою историю стали максимально хрупкими для индивида и, как ни странно, за последнее время – для национальных государств в силу описанных обстоятельств. Это весьма логично в условиях тенденций глобализации. По мнению экспертов особой категории, этот тренд изменится в результате борьбы национальных элит с элитами, претендующими на мировое господство, и глобальный мир развалится на панрегионы с собственными валютными зонами. Что логично, до тех пор, пока не появятся механизмы, позволяющие сделать глобальную систему централизованного управления антихрупкой. До того знаменательного момента деньги, по мнению авторов, должны обладать следующими свойствами для создания антихрупкого государства, претендующего на управление регионом:
- 1 Деньги не могут быть высшей ценностью (Богом/самоцелью);
- 2 Денежные единицы имеют фиксированную покупательную способность;
- 3 Накопление денег должно быть ограничено в пользу обеспечения динамики экономики и перераспределения их в пользу активных субъектов экономики;
- 4 Наследование денег индивида должно быть ограничено для обеспечения двух поколений в пользу динамики развития общества;
- 5 Заслуги индивида перед обществом могут и должны быть выражены в потенциальном и реальном денежном вознаграждении;
- 6 Разница в доходах граждан регулируется законодательно инструментами общественного контроля;
- 7 Общественные институты формулируют минимально необходимый доход для обеспечения выживания граждан из подножия пирамиды.
Список литературы:
- Алексей Марков — «Хулиномика. Хулиганская экономика»
- Елена Кузнецова — «Деньги, кредит, банки»
- Михаил Хазин — «Воспоминания о будущем»
- Михаил Хазин — «Лестница в небо»
- Нассим Талеб — «Антихрупкость»
Покупательная способность